«Есть ли жизнь после смерти?» Трансплантологи говорят — «да»
«Врачи Военно-медицинской академии имени С.М.Кирова провели уникальную операцию по детской трансплантации печени при печеночной недостаточности. Данная операция в Санкт-Петербурге была выполнена впервые», — сообщил ТАСС 30 октября. Девочке была сделана пересадка печени бригадой трансплантологов клиники госпитальной хирургии Военно-медицинской академии под руководством главного хирурга академии генерал-майора Богдана Котива. Особо отмечается, что медики к проведению сложнейшей операции приступили менее чем через два часа после госпитализации пациентки. Ждать было нельзя, поскольку прогрессировали тяжелые нарушения функции печени, в результате чего девочка впала в кому.
Юной петербурженке и ее родителям повезло: главный трансплантолог Минобороны РФ, начальник клиники госпитальной хирургии Илья Дзидзава принял решение о неотложной трансплантации сразу же, как получил обращение руководства Комитета здравоохранения северной столицы. Новость, безусловно, позитивная.
Бизнесмен и общественник Дмитрий Давыдов, автор проекта «20 идей по развитию России», уверен, что такого рода операции должны стать стандартными, пусть и сложными. Но, чтобы это произошло, необходимо добиться, прежде всего, расширения списка доноров. Он считает, что российская система трансплантологии органов должна опираться, в том числе на штатовский опыт, что и позволит сократить нынешний, по существу, катастрофический разрыв между спросом и предложением в этой деликатной медицинской области.
Да, сегодня, вопрос, возможна ли экстренная трансплантология за пределами Москвы, Питера и, пожалуй, нескольких региональных центров, в большинстве случаев имеет, к сожалению, отрицательный ответ. Больные, их родственники, врачи, чиновники Минздрава сталкиваются с рядом тяжелейших проблем. Можно часто услышать, что трансплантология в нашей стране не систематизирована и даже является уделом «избранных». Так, по словам общественницы Марины Десятской, «мы не видим никаких регистров, которые показывали бы справедливость и прозрачность системы распределения органов. Нам просто об этом говорят, что это справедливо и честно. Доказать или опровергнуть это мы никак не можем. Более того, в России отсутствует единый трансплантационный регистр, который бы показывал примерные сроки ожидания в том или ином центре, кому и как распределяют органы, какая выживаемость».
Понятно, что нужно пройти большой путь, чтобы пересадка органов в РФ была такой же распространенной операцией, как и в США. Так, в опубликованных материалах V Российского Национального Конгресса трансплантологов, который состоялся 27−29 сентября 2021 года, говорится: «Высокий уровень трансплантационной активности в столице компенсирует отсутствие и (или) низкую трансплантационную активность в большей части субъектов РФ…. При этом в масштабе всей страны (146,2 млн) значение данного показателя (количество трансплантаций на 1 млн населения) будет иным — 17,1 на 1 млн населения».
В среднесрочной перспективе ситуация с российской трансплантологией имеет шансы улучшиться. Принятая национальная «Стратегия развития трансплантационной помощи в РФ до 2024 года», которая расписана в ведомственной целевой программе «Донорство и трансплантация органов в РФ», ставит целью существенное повышение доступности трансплантации органов к 2024 году, что, безусловно, должно приветствоваться. Тем более такой опыт в нашей стране имеется — московский, который и нужно тиражировать в регионах страны.
Давыдов, в частности, напоминает, что в 2020 году в Москве, вопреки пандемии и локдауну, было выполнено 1190 операций по пересадке органов, что составляет 94,4 трансплантаций на 1 млн населения. Это достаточно высокий показатель даже по меркам развитых стран. Тем не менее в листе ожидания по состоянию на 2020 год находилось более 9500 человек. А, к примеру, в США было проведено 39035 трансплантаций по всей стране благодаря более чем 18 тысячам доноров. У нас, к сожалению, многие граждане не доживают до момента, когда до них дойдет очередь.
Если посмотреть на международный опыт, то прорыв в практической трансплантологии связан с более широким взглядом на эту проблему. Отечественные трансплантологи вынуждены руководствоваться устаревшим документом под названием «Перечень органов и (или) тканей человека — объектов трансплантации», который существенно меньше «Перечня объектов трансплантации, составленный с учетом классификатора Комитета Совета Европы по трансплантации органов (CD-P-TO)». Как итог, наши врачи связаны по рукам в реконструктивно-пластической хирургии, травматологии и ортопедии, стоматологии, офтальмологии.
Главный внештатный специалист, трансплантолог Минздрава России, директор ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В. И. Шумакова» Сергей Готье пишет: «В числе прочего планируется расширить число и географию медицинских организаций, оказывающих трансплантационную помощь и осуществляющих работы по донорству».
Судя по всему, российский «Перечень органов и (или) тканей человека — объектов трансплантации» в ближайшее время будет актуализирован в соответствии с зарубежными классификаторами. Конечно, это потребует проработки с учетом национальной специфики, но имеющиеся наработки позволяют надеяться на унификацию трансплантологической практики с передовыми зарубежными стандартами.
Среди десятков тысяч людей, которые могут умереть в любую секунду, тем не менее стоящих в «бесконечной» очереди на спасение в Листе ожидания, в минуты отчаяния появляются мысли, что их обошли «блатные и богатые». На форумах также пишут, что нет надежды на государственную помощь и спастись можно только в заграничных клиниках, отдав сумасшедшие деньги. А еще в соцсетях рассказывают, что в нашей стране, как и в других, в том числе западных, действуют так называемые «черные трансплантологи», готовые якобы за $150 тысяч хоть завтра найти донора по пересадке сердца. Конечно, и среди врачей, хоть и редко, встречаются преступники, но чаще всего за того рода обещаниями стоят мошенники. Онлайн-жулики прекрасно знают, что люди в отчаянии готовы отдать последнее, лишь бы получить шанс на жизнь.
Именно поэтому, по мнению Давыдова, принятая даже с большим запозданием целевая программа «Донорство и трансплантация органов в РФ» будет иметь положительный эффект У нас, в России, к сожалению, нет таких сетевых общественных организаций как «Надежда на спасение», например, как в США. В них входят, как волонтеры, так и платные агенты, для которых поиск доноров является постоянной работой. Эти люди знают врачей лично, которые им доверяют. Создание таких организаций обеспечит дополнительный контроль за Листом ожидания в необходимой мере и застрахует от злоупотреблений, прежде всего, на региональном уровне.
Все предельно просто: жизнь очень многих людей, нуждающихся в срочной трансплантации, зависит от того, удастся ли сделать отбор донорских органов более широким, их доставку — оперативной, а информирование трансплантологов о них — в режиме 24/7.
Именно поэтому нельзя не согласиться с Дмитрием Давыдом, что госпрограмма «Донорство и трансплантация органов в РФ» мало того, что опоздала как минимум на десятилетие, но и нуждается в пересмотре трансплантологической помощи в регионах не только за счет повсеместного строительства специализированных центров, но и достойного технического оснащения районных, городских и областных больниц. Автор проекта «20 идей по развитию России» считает, что без второго не будет первого в том объеме, в котором нуждается страна.
Говоря о господдержке трансплантологии в России, Давыдов отметил первостепенную важность расширения на законодательном уровне круга людей, которые могут и даже хотят стать живыми донорами. Самым распространенным видом живого донорства является пересадка почки, когда в результате операции донор и реципиент (получатель органа) могут жить нормальной жизнью с одной функционирующей почкой. По такому же принципу практикуется также и пересадка доли печени. Но в нашей стране, например, пересадка почки или доли печени допускается, только если больной и донор являются кровными родственниками. Данное ограничение существенно сужает круг людей, готовых пожертвовать своим органом ради спасения жизни близкого человека.
Между тем, опыт США и ряда стран ЕС показывает, что возможность стать донором для друзей и супругов или пожертвовать почку в трансплантационный центр, который сам определит ее наиболее нуждающемуся, во многом решает проблему. У конкретных людей могут быть очень веские моральные причины для спасения другого человека. Поэтому очень важно и у нас в стране расширить круг потенциальных доноров, сохраняя принцип передачи органа по родственным связям, но не ограничиваться только генетическим родством: между гражданами, состоящими в законном браке не менее одного года, между гражданами, не состоящими в законном браке, но имеющими общего ребенка, между родителями и их приемными детьми.
Еще одним важным решением по доступности органов для пересадки может стать участие наших клиник в международных некоммерческих институтах, таких как фонд Eurotransplant. Автор проекта «20 идей по развитию России» призывает максимально работать в сфере международного обмена трупных органов для трансплантации. Чтобы было понятно, о чем речь, в 2020 году 21,4% от общего числа пересадок трупных органов на территории восьмерки стран-участниц Eurotransplant было проведено за счет международного взаимодействия.
Россия может выступить инициатором создания международной организации, предложив странам, с которыми у нас уже есть связи в области здравоохранения, стать участниками. Наверняка поддержка такой инициативе на международной арене обязательно найдется. Такой обмен позволит ускорить взаимодействие между медицинскими учреждениями в регионах РФ, а так же ощутимо увеличит количество пересадок органов за счет расширения географии. Таким образом, появится значительно больше шансов на своевременную трансплантацию, от которой сейчас зависят жизни тысяч граждан.
Правда, здесь нужно переломить отношение нашего населения к посмертному донорству органов. Между тем, согласно опросу пожилых пациентов ЧУЗ «Клиническая больница „РЖД-Медицина“ города Киров» на вопрос «Как Вы думаете, могли бы Вы дать согласие на использование своих органов после смерти для пересадки?» ответили: «определенно да» — 6% респондентов; «скорее да» — 12% людей; «скорее нет» — 54%; «определенно нет» — 28% людей.
Очевидно, речь идет о проблеме доверия к медицине вообще, поскольку отказниками в большинстве случаев двигал страх, «что врачи не будут спасать пациента, зная, что тот дал согласие на посмертное донорство». Скажем больше, россияне не первые, кто рано или поздно пройдет путь от предубеждения к трансплантологии, к ее очевидной пользе. Наиболее действенные аргументы звучат так: «Я весь не умру, частица моего „я“ будет жить в другом человеке». Чем больше будут говорить и писать об этом, тем больше будет доноров.